«Мы создаем пространство как декорацию для спектакля повседневности»
— Давайте начнем с истории создания бюро: как всё начиналось и почему именно сейчас вы решили объединить усилия?
Бюро основал Антон в 2023 году, имея за плечами уже собственную практику. В 2024 году к проекту присоединилась Света как партнер. На самом деле наше сотрудничество началось гораздо раньше — мы работали вместе над различными проектами. Именно в 2024 году пришло понимание, что в нашей совместной работе возникает особая творческая искра, своего рода мэтч в понимании того, что и каким методом создавать. Важно и то, что наши сильные профессиональные навыки лежат в разных плоскостях — это основа хорошего партнерства, ведь соединение сильных сторон существенно расширяет возможности и перспективы.
— А как бы вы описали свой профессиональный фокус сейчас? На каких проектах концентрируетесь?
За время работы мы накопили разносторонний опыт: от частных интерьеров до участия в реновации крупных промышленных территорий. Сейчас хотим сконцентрироваться на общественных пространствах, HoReCa — кафе, барах, бутиках и ресторанах.
— Когда заходит речь об архитектуре, часто говорят о вдохновении. Где вы находите свои идеи?
Мы бы не хотели оперировать понятием «вдохновения», поскольку оно предполагает пассивную творческую позицию, зависимость от прихоти условной музы. Правильнее говорить о материале для ума и чувств. Мы исследуем не только профессиональные блоги или журналы, а смотрим искусство, кино, читаем художественную литературу. Иными словами, стараемся расширять оптику и выводить её за профессиональные рамки.
— Из всех реализованных проектов, какой вы считаете наиболее удачным?
На данный момент это наш последний реализованный проект для бренда «Крестецкая строчка» — шоурум одежды и текстиля с кафе «Чайная» в Пассаже в Петербурге. Это проект с целостной концепцией, от продукта компании до последнего гвоздя. В нем удалось полноценно поработать с локальным контекстом, историческим фондом и, на наш взгляд, создать новое цельное повествование и новую эстетику, структурно сцепленную и со средой, и с продуктом.
— Если говорить об архитектурном наследии, какие здания или интерьеры вы мечтаете увидеть вживую?
Антон: Собственный дом Паоло Зермани. В нем содержится магия простых геометричных форм, но при этом они пронзительны по своей художественной силе. С ремесленной точки зрения дом выполнен мастерски: безукоризненно прорисованы все детали и узлы.
Света: Для меня это два сакральных сооружения, которые таят некую странность и предлагают к испытанию нерутинный чувственный опыт — храм Хатшепсут в Дейр-эль Бахри и синтоистское святилище Исэ в Японии, непосредственно постройки Найку и Гэку, о которых писал Кендзо Танге. Это структуры, в которых идеально сбалансированы функциональность и эстетика форм: нет перевеса ни в одну, ни в другую сторону.
— В чём заключается ваш уникальный подход к проектированию? Что отличает вас от других бюро?
Наш метод можно описать несколькими ключевыми тезисами:
- Отношение к архитектуре как к медиуму. В этом случае мы используем архитектурный язык как инструмент для создания высказывания. Архитектура не является самоцелью.
- Использование знаний из смежных гуманитарных областей. Нам важно применять подходы и оптику, которые выходят за рамки узкопрофессиональных.
- Отношение к пространству как к некой декорации, на фоне которой будет протекать спектакль повседневности.
- Обязательный предпроектный анализ, благодаря которому можно создать литературный нарратив в рамках проекта.
- Работа с локальным эстетическим кодом. Мы не работаем со случайными визуальными референсами и с эстетикой, оторванной от контекста.
— А есть творческие личности, с которыми вы хотели бы лично пообщаться? Кто вас вдохновляет?
Света: С Тимуром Новиковым. Для меня Петербург — своеобразный ключ, а Тимур как художник — плоть от плоти этого города, подлинный гений места. Люди, знавшие его, говорят о его чудовищной харизме, которая раскрывалась именно в живом разговоре. Мне важен его артистизм, любовь к театрализации, к созданию мифа. Чистый петербургский пафос. И способность заходить в неочевидные, колеблющиеся области познания.
Антон: С Ириной Кориной. Пространственный нарратив в её исполнении оставляет за собой недосказанность и литературный жест. Она намеренно вводит в произведение сценарии взаимодействия с пространством из реальной жизни, которые могут нарушать или ограничивать изначальный замысел произведения. Но за счет этого работа обрастает добавочной глубиной и интригой.
— Интересно узнать о ваших первых шагах. Какими были первые реализованные проекты?
Света: Моим первым личным реализованным проектом стал летний павильон для рейв-фестиваля GAMMA в Петербурге на заводе им. Степана Разина. Павильон отсылал одновременно к конструктивистским временным павильонам и к нежному описанию летних «театриков» Альдо Росси. Он выполнял функцию места ночного отдыха, «ночной остановки» и при этом реализовывал идею декорации для бытовой жизни рейва — находясь в нем, люди обретали ауру не то зрителей, не то актеров наивного театра.
Антон: У меня первой реализацией была выставка «Конец Правды», которую мы сделали вместе с Гришей Цебренко как творческое объединение Prostorcollective. Позже появились ДК Делай Культуру на территории Хлебозавода и бар Делай Культуру — две независимые площадки, места концентрации альтернативных городских культурных практик. Первой уже полностью личной реализацией стал черный гостевой дом на склоне, который добрался до шортлистов нескольких профессиональных премий.
— А как пришёл первый коммерческий заказ?
Полноценным первым совместным заказом стала квартира в Тбилиси, которую там купила наша подруга. Она и попросила нас заняться интерьером. Она закончила Академию Штиглица, поэтому проект шел с легкой руки: в эстетическом плане царило полное взаимопонимание. На этом проекте мы выстраивали диалог между очень фактурными старыми деталями — столяркой цвета теплого натурального дерева и нашими новыми интеграциями в пространство — керамическими объемами.
— Какой важный урок вы извлекли из своей практики? Что больше никогда не повторите?
Работать без договора.
— В работе с материалами у вас есть особые предпочтения или любимые сочетания?
Мы работаем не от конкретного материала, а от художественной задачи и контекста. Скорее могут случиться любимые материалы на проекте, которые блестяще решают художественную задачу. Иногда это элементы, которые привносим не мы, а которые уже существовали на объекте.
На проекте «Крестецкая строчка» это оригинальный метлахский октагон XIX века, который мы нашли при демонтаже и отреставрировали: нежнейшие молочные восьмиугольники, черные квадраты не глухого, утонченного тона — все это покрыто патиной времени, пережило петроградские и ленинградские бури. До демонтажа мы закладывали в проект новый метлах: нам был необходим узор на полу, и мы уже знали, что ранее метлах лежал в торговых залах Пассажа. То, что мы нашли оригинал — это был царский подарок.
На проекте квартиры в Тбилиси мы отстраивали свою концепцию от старого рыжего дерева сохранившихся столярных изделий и, соединив его с керамикой, получили нужный нам диалог: пористое, волокнистое дерево и чистая, гладкая, в каком-то смысле стерильная белая поверхность керамики, при этом имеющая орнаментальный узор. Это сочетание и стало фаворитом проекта.
— И напоследок: есть ли предмет мебели или дизайна, о котором вы мечтаете?
Света: Что-то из итальянского дизайна второй половины XX века. Все это безумно дорого и столь же безумно красиво. Но это должно быть что-то не культовое, а более хулиганское, например, красные вельветовые театральные кресла Карло Скарпа 50-х годов или его же черная лаковая складная ширма. Для равновесия поставила бы рядом что-то строгое из северноевропейского функционализма, например, радиолу или проигрыватель Дитера Рамса.
Антон: BMW 34 серии – это тот предмет промышленного дизайна, который я очень хочу увидеть рядом со своим домом.